жизненный аморалий

Гречка уже не лезет в горло. Терплю.

Скажите, а татарочки есть среди вас???

Они такие фантастически  сладкие, хоть и безумно вредные!

Кабы взять  бы у жизни взаймы
Ну еще  бы с  десяток лет
И прожить бы их без кутерьмы
Ранним утром встречая рассвет

Попроситься к Земле на постой
И молиться воде у ручья,
Опустившись пред ней на колени,
Восхищаясь ее чистотой,

На весь срок  избежать  лицемерия,
Не встречать подлецов всех мастей,
Не терять к человеку доверия,
И печальных не ждать  новостей,

Позабыть про вселенскую ложь,
Наплевать на вселенскую мразь,
И не видеть политиков рож,
И считать что жизнь - удалась.

(c) Benson

Бель Мандо (c)

В России есть люди которые верят в Задорнова

Яков Самуилович проснулся в совершеннейшем недоумении. Полежав секунд сорок с закрытыми глазами, пока мозг нагреется до нужной температуры и сможет адекватно отреагировать на мир, открыл глаза и присел на кровати свесив ноги на коврик. Увиденное во сне привело его в полное замешательство. Очень хотелось вернуться в сон и не просыпаться еще хотя бы с часик...
Яков всю ночь шел по песчаным барханам, боясь наступить на скорпиона, тарантула или , вообще не дай Аллах, на королевскую кобру. Из школьного курса он помнил что после её укуса человек проживет без помощи максимум с полчаса, может, час. Сделав поправку на свой слабый организм,  Самуилыч со страхом отмерил себе не больше  пятнадцати минут. Поэтому, глядя под ноги, он таращил глаза как Киркоров на розовую кофточку. Это мало помогало, но тем не менее ему казалось что так надо, иначе он не дойдет куда надо. А куда ему был надо? Он не знал точно. Но знал наверняка что ему туда надо. Очень надо, необходимо. Не будучи авантюристом по природе, он как-то интуитивно понимал что там где-то его ждет награда за страх. Поэтому сильный ночной холод и забивающийся в сандалики песок он старался не замечать. Проперевшись таким образом с полночи, Яков внезапно вышел к черной огромной скале. "Это не зря, не зря" - подумал про себя Яков, и приглядевшись, различил железную двухстворчатую дверь с кодовым электронным замком . "Хуясе, разбойнички", - подумал Яков, а вслух почему-то сказал: "Сим-сим, откройся!" .
"Ты долбоеб чтоли?" - спросил внутренний голос. Ему стало стыдно. Но всего лишь на две секунды. Потому что через две секунды дверь открылась! Яков вошел в коридор, похожий на бункерный тоннель из кино про фашистов. "Фашисты? Тут?? Не-ее" - успокоил он сам себя, тем не менее попытался пригладить жидкие кудряшки и невольно пощупал длинный горбатый нос. Электрические лампы под потолком освещали ему дорогу. Пройдя несколько поворотов, он подошел к низкой деревянной и очень пыльной двери, и сразу же потянул за средневековое кольцо.
Это был пиздец. Вернее, это была пещера Али-Бабы.
Первая мысль: Никому не говорить, все срочно перепрятать.
Вторая мысль: Сколько унесу за раз?
Третья мысль: Блядь это же все надо нести ночами обратно домой через пустыню, несколько недель, я не успею, разбойники обнаружат пропажу!
Лихорадочно соображая как быть, Яков схатил с пола кожаный хурджун. Набив его золотыми монетами, он схватил золотой тазик и набросал туда каких-то цепей похожих на медальоны репперов, несколько горстей монет из сундука и драгоценных камней. Бросил тазик, и схватился за сундук. Сундук, набитый золотом до отказа. Попытался протащить его к двери, но тот был слишком тяжел. Не бросая сундука, другой рукой он надел на себя несколько цепей, надел через плечо хурджун, и, уже плохо соображая от внезапной жадности, запихал себе в рот горсть брильянтов . Нутром чувствуя, что сейчас произойдет что-то нехорошее, яков этим самым нутром вызвал, как это часто бывает во сне, это самое нехорошее. За дверью послышались приближающиеся голоса, несколько а может и больше десяти человек подходили снаружи к двери. "Интересно, может они узбеки? По русски понимают?" - подумал яков, а сам уже бежал к темному углу возле двери, надеясь спрятаться и пересидеть. Он один за одним глотал спрятанные во рту камешки, мелкие случайно, а крупные специально, на случай если заглянут в рот или будут заставлять говорить. Глотались брильянты с трудом, но Яков себя не жалел и глотал и глотал камни, обдирая до крови горло . "Дома потом помою в тазике, так все делают" - подумал Яков. Внутренний голос добавил: "Если выживут". Но Самуилыч не обратил на это внимания. Он вообще сейчас думал только о будущем детей. Ему стало себя жалко. "Я хороший отец, я готов умереть, но обеспечить детям будущее" - с жалостью подумал родитель. Забыв что обеспечить детям будущее он собирается на чужое спизженное добро. И как назло, изо всех сил стараясь добраться до темной ниши, уже видя как открывается дверь, Яков запутался во внезапно ставших ватными ногах, пизданулся лицом в золотые россыпи и отчаянно попытался закопаться в них с головой.
Проснувшись от резкого удушья и судорожно глотая, он понял что ночью  жена опять закрыла наглухо форточку и включила калорифер который безбожно сушил в комнате воздух, забыв при этом (ну как всегда) налить в мисочку воды для увлажнения. "Я ее в один день наколю на вертел и поджарю на этом ебаном калорифере" , с ненавистью подумал Яков.
С огромным сожалением понимая что это был сон, он лихорадочно лазил языком во все закоулки рта , ковырнул везде указательным пальцем, между деснами и щекой, пощупал горло, пальцами рук с силой пропальпировал живот, надеясь на боль изнутри, но увы. "Посру на газету, а вдруг?"... . Но приходило сознание, а с ними таяла надежда на завалящийся , ну хотя бы очень мелкий, брильянт.
"Сука тупая, блядь ненавижу" - вспомнил опять о жене Яков и сильно ткнул ее в бок кулаком. Вся обида за пропажу брильянтов теперь перенеслась на супругу. С ошалевшими глазами соскочив, она зашипела: "Ваще ебнулся, старый поц??"
"В следующий раз я тебе этот калорифер в жопу засуну и включу, может хоть тогда согреешься скотина" прохрипел угрожающе муж и замахнулся еще раз. Поняв в чем её промах, жена оправдывающе-зло забубнила, но Яков понял только "в следующий раз..." и " к маме..." . "Пиздуй нахуй", - в голос произнес Яков. И стал собираться на работу.
Мысль о бездарно пропавших золоте и драгоценных камнях не покидала, и он еще раз мысленно перебрал места, где могла бы находиться увиденная им пещера. В пензенской области таких мест не было, а кроме Кара-Кума и Сахары подобных мест он с просонья не смог припомнить. Всплывали лишь воспоминания из детства, восточные сказки, где что-то говорилось кажись, о Ираке и Багдаде. "Не, ну его нахуй" - подумал Яков. "Билеты, то-се, это ж скока, да война и американцы там - не, не пустят пидарасы. А вдруг еще и не найду?"
Одеваясь и постепенно приходя в кондицию, Самуилыч все четче понимал: нихуя ему не светит. Ни захватывающие опасные приключения, ни Ирак, ни Багдад, даже поездка в сраные Кара - Кумы ему не по карману. "Да и нехуй там делать", - резонно заключил он и ступил за дверь.
Что-то мягкое и податливое обвило его ступню. Лампочки, как всегда не было, хотя она уже была и не нужна - по запаху он понял что им снова насрали на коврик и он опять наступил в гавно.
Cтоя неподвижно и тупо глядя в темноту, туда где были его ноги, он размышлял. "Говорят, в гавно наступить - это к деньгам. А? А вдруг?" - подумал Яков Самуилыч.
И,  повеселев и улыбаясь себе под нос, вернулся домой мыть ботинки.

UPD:

С увольнением последнего русскоязычного  из туалета перестали пропадать купленные мною газеты.

Щас сидели в узбекском ресторане, и я видел человека в галошах. Настоящих блестящих черных галошах. Согласно строгому узбецкому этикету, человек был в белых носках.
Нет-нет, он не был в полосатом халате, и возле ресторана не был привязан ослик. Он был в джинсах и рубашке, и лет ему не больше 25ти
Зрелище фееричное, такого я не видел даже в совке. Блять.

Купил ему домик, нейчерал, живи, как говорится, и радуйся. А он его за два дня ЗОХАВАЛ.



Будет жить опять в пластмассовом.
Где я во время кризиса найду каждые два дня 9 долларов на  домики блять?